Я была словно в бреду, взмокла, подняла руку...

В воздухе раздался звук звонкой пощечины.

Взгляд Райана мгновенно потемнел. Он дотронулся до щеки, на которой медленно разливался красный след.

— Бить надо сильнее, Валери, — вкрадчиво произнес он, а я зачем-то отпрыгнула назад.

Мужчина меня испугал. Я вдруг позабыла, что нахожусь между молотом и наковальней. И тот, кто сейчас со мной рядом, не безопаснее подземных бандитов за дверью, что заперли нас в комнате.

— Чего ты отошла? — Он, наоборот, наступал. — Жалеешь?

— Нет! — выпалила. — Но не смей давать мне оценку! Следи за собой! И какие бы отношения меня ни связывали с Джоном, они касаются нас двоих, но никак не тебя.

Я отходила все дальше и дальше, пока не врезалась в стену. Забилась в угол, напоминая мышь в лапах у кошки.

Каменная кладка неприятно холодила спину. Прохладу я ощущала даже через платье и свой дырявый полушубок. Дышала я тяжело, нервно. И словно назло, о себе напомнили обожженные ладони. Путь к отступлению был отрезан.

Ухмыляющийся господин Эдвардс настиг меня за секунду. С одной стороны он выставил ладонь, чтобы я не сбежала, свободной рукой приподнял мне подбородок.

— Маленькая ведьмочка, ты неправа. — Он очень внимательно всматривался мне в глаза, словно искал в них что-то. — Мы с тобой жених и невеста, и зависим друг от друга. Делу очень помешает, если твой Джон в тебя влюблен.

— Он не мой, и Джон не влюблен. Отпусти! — громким шепотом заверещала я.

Мне становилось дурно. Пульс снова участился, и темные точки зарябили в глазах. Райан будто играет, веселится, а у меня кровь в жилах стынет.

— Хорошо, Валери, хорошо. — Он неожиданно смилостивился, отстранился и торопливо заговорил. — Дыши глубже, вот так, поняла?

Дурак принялся показывать, что мне нужно делать.

Толкнув его в грудь, я вышла из западни, что он мне устроил, а потом села на застеленную кушетку. Матрас, набитый сеном, провалился под моим весом.

— Мы с Джоном были друзьями, — я принялась пояснять, хотя и не была обязана. Попутно разворачивала повязки на руках, чтобы оценить масштаб своих ран. — Он считал меня младшей сестренкой, опекал. Женщинам в бродяг непросто...

— Я заметил, — беспристрастно хмыкнул ищейка, усаживаясь рядом. — Но и тут ты ошибаешься. Джон в тебя влюблен. Я хорошо разбираюсь в эмоциях и людях.

— Да? А я бы поспорила, — сморщилась при виде уродливых пузырей, образовавшихся на моей коже. — Меня ты чуть не сравнил... С кем ты хотел меня сравнить? — повернулась к мужчине.

— С ведьмой, — моментально нашелся он с ответом. — Ты же ведьма?

Фыркнув, я силилась снять с себя сумку и вытащить из нее новый пузырек, чтобы промыть ожоги. Любое касание приносило боль. Устав смотреть на мои бессмысленные потуги, Райан сам стащил с меня котомку, а потом вывалил все содержимое себе на колени.

Я не желала оставлять последнее слово за ним. Жутко раздражала его привычка строить из себя самого разумного, самого хитрого лиса.

— В общем, с Джоном ты заблуждаешься. Если бы он был влюблен, мы бы здесь не находились.

— Не хочу тебе доказывать очевидное, Валери. Но будь ты ему безразлична, нас держали бы связанными, подальше друг от друга и в менее благоприятных условиях.

Благоприятных? Он сказал благоприятных? Меня уже пробирала дрожь из-за сквозняка, гуляющего по полу. В печке горел огонь, но дров никто не подложил, так что жар продлится ненадолго. Из мебели была лишь эта кушетка. Ах да, и драное, пропахшее чем-то противным, одеяло.

— С тобой невозможно спорить.

— И не надо. Перестань суетиться, — вдруг воскликнул он, глядя на мои тщетные попытки открыть склянку. — Я все сделаю, просто объясни как.

— Просто перевяжи. —

Я смирилась с тем, что у меня останутся шрамы. Гноя нет, и ладно.

Несколько часов мы сидели в молчании. Пикироваться или что-то обсуждать не было никакого желания. Возможно, нас подслушивались, а возможно, банально забыли, наказывая подкупленного предателя.

Маленькая печка погасла, и в помещении стало совсем темно. В какой-то момент у меня застучали зубы.

Райан пододвинулся поближе и расстегнул свое пальто.

— Прижмись ко мне, ведьмочка. Нам нельзя, чтобы ты заболела.

Немного поколебавшись между своей девичьей стыдливостью и теплым боком инквизитора, а выбрала второе. В любом случае мы уже и спали вместе, а мужчину в целом не занимала моя репутация.

Последнее, что я помнила, это как прижимаюсь к нему, и наконец-то начинаю ощущать себя в безопасности. Я задремала, а очнувшись, обнаружила, что уткнулась носом в его шею. Он накрыл меня еще и этим мерзким покрывалом, одной рукой бессознательно водил по спине и теребил мою косу, насвистывая неизвестную мне мелодию.

Я не хотела обозначать, что проснулась, но за дверью послышались тяжелые шаги. — На выход, голубки, — признала я наших провожатых. — Джон велел позвать вас.

Разлепив веки, поймала на себе насмешливое выражение Райана. Вот кто ничего не боялся и не тревожился попусту.

— Согрелась, милая? — подмигнул он мне.

Я предпочла не отвечать. Потянулась, выпрямилась, а потом встала и пошла за угрюмыми бродягами. Не хотела заставлять Джона и его приспешников ждать.

Инквизитор, спохватившись, покряхтел как старая утка, и тоже поднялся.

Через несколько минут мы стояли перед предводителем банды и его доверенными лицами. В зале было светло, зажгли большее количество свеч и светильников. Было суше, теплее, в огромном камине полыхал огонь. Позади нас выстроилась толпа, но теперь я начала различать знакомые лица. Те тоже меня узнавали, но, отстранившись, не показывали нашей былой дружбы. Я не обижалась.

— Так кто же ты? — первый вопрос был адресован не мне. — Все твои слова были правдивыми. Хорн пересылал данные и даже описал мой портрет ищейкам. Ты действительно из Верных масок?

Так назывался отряд прославленных наемников, которых когда-то наняли охранять все банки города. Личным стражам и воинам король не доверял. Слишком сильно разрослась преступность в Монруже. Он уже и не знал, кто служит ему, а кто сливает данные подземной банде.

— Можете отправить им письмо и проверить, — без стеснения объявил мой названный жених.

Джон прищурился, а потом посмотрел на меня, словно ожидая подтверждения.

— Валери, ты, правда, хочешь вернуться? Да ты Оуэна умоляла, чтобы он тебя отпустил.

Колебалась я недолго. Обманывать бывших друзей не хотелось, но я больше не была обязана хранить им верность.

— Да, хочу, исключительно ради Райана, — я наклонилась к плечу мужчины, ощущая себя очень дешевой актрисой. — Нам нужны деньги, Джон. С вами их достать быстрее.

Я лукавила, объявляя, что главарь бродяг не интересовался мной. Он относился ко мне не по-братски, по-иному. Намеревался назвать своей женой, но спросив об этом единожды, получил твердый отказ. Он бы не ушел из банды, а мне опротивело считать себя преступницей.

Какое, наверное, разочарование тот ко мне испытывает из-за того, что я вернулась. И я ведь вернулась не одна, а с якобы возлюбленным.

Игнорируя взгляд Джона, я смиренно ждала решения.

— Что вы думаете? — Некогда мой друг оглянулся по сторонам.

По левую руку сидел старейшина Томас, а по правую Седрик. Я их помнила, но никогда часто не общалась. Оба относились к женщинам предвзято, считали их низшим сортом, потому что девицы не обладали развитой физической силой.

— Она ушла, своеобразно предала нас, — сдвинул брови Томас. — Валери здесь не место, как и ее голубку.

— Она ведьма, Томас, — Седрик, наоборот, был иного мнения. Он не проникся к колдуньям, но обладал полезным качеством: отбрасывать ненужные, личные эмоции. — У нас мало лекарей, а раненых постоянно прибавляется. Да и умелый наемник всегда пригодится.

— Пригожусь, верно, — Райан закивал, услышав, что речь ведется про него. — Служа в отряде, я выяснил по каким датам и в какие часы отправляется обоз из банка, груженый золотом. Тот самый, что едет в королевскую казну. Смекаете, о чем я говорю?